В поисках родства

Т. П. Игнатьева (Поспелова)

Справка Мурманского областного УВД о реабилитации моей бабушки, Чертовой Марии Григорьевны,¹ полученная мною в 1993 году, вызвала и воспоминания детства и побудила меня перестать нести в себе, ни с кем не делясь, давно и долго хранимую семейную тайну, и вызвала естественный интерес к далёким и не очень далёким предкам, к моей родословной.

Отечественная война. 1944 год. Кола. В её центре небольшой, на две семьи, домишко. В одной из половин которого живут Харчёва Екатерина Ивановна, тётя Катя, и два её сына: Семён и Михаил. Упавшая в дальний угол огорода бомба напомнила о бомбёжках Мурманска, после которой тётя Катя приютила у себя меня и мою маму, Поспелову Клавдию Васильевну, в девичестве Чертову.

В апреле 1945 года мы опять перебрались в Мурманск.

Почему нас с мамой приютила в Коле именно она, тётя Катя? Поиск в Государственном архиве Мурманской области ответил на этот вопрос. Оказалось, что моя бабушка Мария Григорьевна,² справку о реабилитации которой я получила в 1993 году, родилась в семье кольского Городского головы Харчёва Григория Петровича³ и его жены Ульяны Егоровны⁴ урождённой Лоушкиной, в 1872 году. Григорий же Петрович Харчёв свою родословную ведёт от Ивана Сергеевича Харчёва, сосланного в Кольский острог в 1775 году за участие в пугачёвском бунте и приходится ему праправнуком. А тётя Катя, приютившая нас, - наша дальняя родственница по бабушкиной линии.

Мой дед, Чертов Васи­лий Андреевич,⁵ архангельский мещанин, появился в Коле в 1891-92 годах. И уже в 1893 обвенчался с Харчевой Ма­рией. К 1914 году Кольская се­мья Чертовых (есть ещё архангельская ветвь) насчиты­вала 11 детей, имела двух­этажный дом, который официально считался лучшим в Коле.

События 1917 и следующих за ним лет не минули семью Чертовых. Поначалу отнималось имущество, и в такой форме, что это в 1921-22 году привело к смерти дедушки Василия Андреевича. Затем - череда лишений и восстановления избирательных прав его жены и всех детей и т.д. и т.п. Завершилось, как думалось властям, уничтожение семьи Чертовых в январе 1931 года: вдову Марию Григорьевну с четырьмя остававшимися возле неё детьми выгнали на улицу из её собственного дома. И семья рассыпалась. Одни умерли, другие разъехались по стране. Но не сгинули!

До 1948 года я думала, что, кроме мамы, у меня никого нет. Отец, Петр Андреевич Поспелов, умер вскоре после моего рождения от воспаления легких, других детей у моих родителей не было.

А в тот, 1948, год мама впервые вывезла меня на лето за пределы Мурманской области. По дороге, на станции Сорокская, я познакомилась с ее старшими сёстрами, жившими в Беломорске, Таисией Васильевной Колесовой⁶ и Марией Васильевной Самсоновой⁷. Таисия Васильевна присоединилась к нашей с мамой поездке.

Дальше был Ленинград, где нас встречали Ульяна Васильевна Васильева⁸ и Иннокентий Васильевич Чертов⁹.

Были и слезы, и воспоминания о Коле, родительском доме, о рассеянной по стране некогда большой семье, покойных родителях (бабушка умерла в августе 1931 года¹⁰). И разговоры, разговоры, негромкие, когда вполголоса, а когда и шепотом. Невольный свидетель, здесь я впервые услышала: “репрессия”, “раскулачивание”, “лишенцы”, “пугачёвцы”. Здесь же мне строго-настрого взрослыми родственниками было велено ни с кем не делиться услышанным и вне этого круга никому не задавать никаких вопросов по этой теме. Так строго они, обретённые мною дядья и тётки, старались оградить меня от возможных из-за нечаянно оброненного слова несчастий и бед, которых сами хлебнули свыше меры. Затем, в том же 1948 году, была Астрахань. Там меня представили Валериану Васильевичу Чертову,¹¹ ещё одному моему дяде.

Меня потрясало неожиданное обретение сразу стольких родственников; ещё больше - их искренняя и непосредственная радость от встречи друг с другом, радость оттого, что они выжили после выпавших на их долю тягот. Потрясало их сохраненное, вопреки случившемуся с ними, достоинство, интеллигентность, их манера общения друг с другом, их, в большинстве своём, бездетных, любовь ко мне, такая неожиданная для меня.

Потом ещё были встречи. Они все уже умерли. Но все ещё их нежность, богатство и тепло душ согревают меня, поддерживают и помогают выживать.

С родословной бабушки Марии Григорьевны, урожденной Харчёвой, я знакома. Но только в определенной степени.

А работа с родословными дедушки Василия Андреевича Чертова и отца Петра Андреевича Поспелова¹² ещё предстоит.

Чертовы Василий Андреевич и Мария Григорьевна, 1897 г.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Справка УВД Мурманской области № 7 / РИ – 40 от 26.11.1993 г.

2. ГАМО, Ф. 16^-и, оп. 1, ед. хр. 98-а, л. 42 об. (по состоянию на 1993 – 1994 гг.)

3. ГАМО, Ф. 16^-и, оп. 1, ед. хр. 91-а, л. 319 об.

4. ГАМО, Ф.524, оп. 1, ед. хр. 207.

5. ГАМО, Ф.136^-и, оп. 1, ед. хр. 31, л. 16.

6. ГАМО, Ф. 136^-и, оп. 1, ед. хр. 28, л. 258.

   Свидетельство о браке П-СВ № 060252 от 20 мая 1967 г. (повторное), запись от 22 ноября 1922 г. № 24, фамилия Колесова.

7. ГАМО, Ф. 136^-и, оп. 1, ед. хр. 53, л. 374.

8. ГАМО, Ф. 136^-и, оп. 1, ед. хр. 34, л. 9;

    Ф. 136^-и, оп. 1, ед. хр. 76, л. 25.

9. ГАМО, Ф. 136^-и, оп. 1, ед. хр. 45, л. 277.

10. Справка Ленгорархива от 25 января 1994 № 241, акт регистрации смерти № 2065 от 28 августа 1931 года на Чертову М. Г.

11. ГАМО, Ф. 136^-и, оп. 1, ед. хр. 60, л. 44.

            12. Справка о смерти Поспелова П. А. № 22 от 9 февраля 1942 г. выдано Микояновским райбюро ЗАГСа г. Мурманска.

Назад | Главная | Информация | Какие фамилии мы ищем | Об обществе

"Кольский родословец-II" | "Кольский родословец-III"